Сергей Маховиков -- Я всегда, когда о чем-то говорю, ... в первую очередь, я еду и смотрю. Я работал корреспондентом и у нас на войне, я бывал в разных «горячих точках». И это для меня сейчас тоже «горячая точка». И не просто «горячая точка», а там, где моё сердце находится сейчас - здесь непосредственно. Вот я приехал, посмотрел, мы пообщались и завтра ещё. И не крайний раз я здесь, я вас уверяю. Поэтому, я буду рассказывать, я буду общаться. Я буду об этом говорить. То, что я увидел …,  чтобы не быть голословным - «я вот так считаю».  Я так считаю, да, это моя позиция. Но я ещё и подтверждаю её своими действиями. Поэтому я здесь, я с ополчением, я откровенный с ополчением.

 

Вопрос -- На Ваш взгляд, каков дух у ополченцев и впечатление об ополченцах?

 

С.М. -- Очень хорошее. Вчера у меня была встреча, концерт, ну, то, что Вы знаете, я уверен, что такая актёрская человеческая помощь, которая  начиналась еще в 41-м году, когда наши знаменитые актёры ездили по фронтам и по передовым - выступали, пели. Вот эта помощь, она так необходима, она так поднимает дух  и стержень формирует. Помимо всего прочего, что - да, я из Москвы приехал, да, я не постесняюсь этого сказать,  я известный актёр. Что, когда ребята вчера меня увидели, они не поверили своим глазам…. Что? … Неужели? …  Но мы вчера пели, я там до 3-х часов утра; разговаривали, вспоминали каждый о своём,  я свои какие-то истории, ребята рассказывали своё. Ведь я ещё и режиссёр, меня сложно обмануть, передо мной сыграть … ну, практически, невозможно. Да потом  на войне игры заканчиваются.  Когда ты видишь глаза людей, которые прошли войну, находятся сейчас в тяжеленных условиях или пришли с передовой,  эти глаза не врут. И самое главное Вы знаете что? Помимо того, что есть, безусловно, юмор... Что меня всегда потрясало, удивляло и тянуло к нашим солдатам и сейчас тянет к ополчению (я понимаю, что мне отсюда уже не уйти, я здесь остаюсь душой и сердцем) - это та любовь и доброта, которая категорически возрастает у людей в военных условиях. Вот в мирных - мы как-то … мы более серенькие, что ли …, более клубные, кафэшные… .  Ну, Вы понимаете? Да? Менее открытые. А здесь я увидел ребят, которые добры всем своим сердцем. При этом они на войне. И они с оружием. Вот что такое для меня ополчение. Помимо того, что я считаю их своими братьями  и они себя тоже считают моими братьями.  Книжка здесь вот. Смотрите. Я сейчас открою вот 25-ю страницу … Окуджава.

 

«Совесть, Благородство и Достоинство - 
вот оно, святое наше воинство. 
Протяни ему свою ладонь, 
за него не страшно и в огонь. 

 

Лик его высок и удивителен. 
Посвяти ему свой краткий век. 
Может, и не станешь победителем, 
но зато умрешь, как человек».

 

Вот это про нас, про вас, а сейчас – про Донбасс. И про Спецназ.

 

Вопрос -- А можете вот … какая-то самая впечатляющая история про ополченцев, которая запала в душу …

 

С.М. -- Я немножко это переварю, потом напишу. Приходите ко мне на сайт. У меня вот все позиционные вещи, о которых я разговаривал и с агентством «Юго-Востока» -«Anna-news», у меня там это всё. Я это публикую. Я это не скрываю. Ни в коем случае. Потому, что вообще …

 В 2012 году мне прислал письмо ветеран Великой Отечественной войны из Харькова, где он мне написал: «Серёжа, мы здесь сейчас на передовой в борьбе с фашизмом». Я не очень … то есть,  я понимал о чём идет речь, уже все это разворачивалось. Но я как-то отнесся к этим словам так, что ... . Конечно, ранит ветеранов вот это отношение – наглое, подлое отношение к нашим ветеранам Великой Отечественной Войны. Но я ещё не думал, что это так серьёзно. Ну, мол, это ранит мужиков, стариков, наших дедов, но не так всё это серьёзно. Ну, много их – шакалов. Но, всё-таки, я не думал, что их так много, и так в одночасье можно огромное количество людей превратить … ну, я не знаю … просто в каких-то безумцев. Я не думал. Оказывается, можно. Всё-таки мне кажется, что их … я не знаю, порошком  что ли посыпают  каким-то. Вот так быстро превратиться в …, ну, невозможно. Моё поколение. Мое поколение ... Я понимаю, ну молодые, у них ещё там : «москаляку на гиляку». Ну, пусть скачут ещё. Ну, к сожалению,  их воспитывали...  Но моё поколение воспитано на ... Но это разлом, как писал Солженицын. Этот разлом уже давнишний, очень серьёзный разлом,  «украинский», так называемый, когда здесь не ужиться. Они не смогут, не смогут жить вместе. «Спасибо деду за победу» и «Бандэра прийдэ, порядок навэдэ» - не уживется ни-ког-да. Ни-ког-да. Об этом Солженицын ещё написал. Так что, борьба эта оказалась гораздо серьёзней чем...  как её сейчас пытаются представить,  что борьба на Донбассе - это мелкая междоусобица за власть. Это ерунда полная. Это историческая борьба. Она такого титанического разлома, что … Поэтому, конечно, они нас и бомбят, ребят.

 

Вопрос -- А как вообще относится актёрская среда к тем событиям, которые происходят здесь, у нас на Донбассе и, вообще, непосредственно, и как они вообще воспринимают, всерьез, не всерьез, Новороссия, будущее Новоросиии...?

 

С.М. -- Вы знаете что, ну за актёрскую среду я вам рассказывать не буду. Она такая неоднозначная, она такая … голубая … с жёлтым, блакитн… - ну, … «голубые в жёлтом доме» - такие, странноватые такие ребята. Да. Вот. А чтоб за них за всех я говорить не могу. Есть ребята великолепные, потрясающие. А есть там … ну, «пятая колонна», по-разному их называют: моськи, шавки, и всё остальное. Когда нам было плохо, когда нам было очень плохо, когда мы были «прокляты и забыты» (как Серёжа Говорухин, мой товарищ, сделал картину и сказал «Проклятые и забытые»), нас предавали наши правители: Ельцины там и все остальное…Березовские … Но ребята стояли за свою страну, были на передовой, воевали.  К ним не так много ездило артистов. Их там на двух руках можно пересчитать. Один из них был я, том числе. И сейчас много не будет ездить. Я тоже так думаю. Но поддерживают  очень многие, очень многие люди. Вот я просто ну, категорически, знаю актёров, коллективы целые.  Светлана Безродная со своим «Вивальди-оркестром» женским. Если ей позвонить … сейчас скажут: «Надо поехать в ДНР выступить», она подорвётся и со своей скрипкой полетит на холод, на мороз и будет выступать. Это... таких, скажем так, нас много. Нас очень много. Очень много. Но, за всех отвечать я не могу.

 

Вопрос --  Скажите, а вот Вы говорили о концертах вот, какие Вы планируете провести концерты и где?

 

С.М. -- Мы сейчас по бригадам непосредственно. Это знаете как, у нас же нет там, билеты продать, организовывать, сорать там... Нет. Мы сейчас – по частям, по бригадам. Вот где удастся,  там и…, где нужно будет, там и дадим. Вот вчера, я говорю, на заставе остановились. Кто в это время оказался....  А в это время там оказалось человек 60-50. Вот тем мужикам, которым сейчас это необходимо. Потом уже, подальше сорганизуем там, сделаем какие-нибудь встречи, ну, где-то в клубах, где-то, скажем так,  для гражданских, для детишек там. Как только беженцы пошли, я сразу поехал в Ростов, сразу поехал к беженцам. Тоже прочтёте там у меня на сайте. Можете посмотреть. Но, когда я их увидел, я, понимаете, пообщался. И я понимаю, почему идут сюда. Из России пойдут добровольцы к ополченцам. Потому что ни видеть, ни терпеть это нельзя. Когда  попросили меня сфотографироваться с девочкой (ну, у меня такая форма была – зелёнка, ну, с погранцами ...)  беленькая такая  с голубенькими глазками. «Можно, сфотографироваться с Вами?» «Ну, конечно, говорю, иди ко мне на ручки». Она так жмётся, жмётся. Ну, пугается, не хочет. А потом так, немножко… Мама ей говорит: «Ну, иди, иди сфотографируйся», они с Луганска. И она так, всё таки, раз и на ручки села; я её взял и она через некоторое время, бух так и прижалась. Я в первые минуты подумал, что … ну вот, как бы, защита какая-то мужская. Она почувствовала, что вот военный её защищает. А потом вдруг она тихо шепчет мне свою просьбу-вопрос: «Ты мою маму не убьёшь?» Понимаете, какая штука … я чуть не заплакал, я клянусь вам. После этого думаю: «После этого вы хотите, чтобы из России не приходили,  добровольцы? Не брали оружие в руки?» Да, придут! Тысячи придут. Понимаете, какая штука … Вот и всё, вот поэтому…

 

Вопрос --  Ещё один вопрос. А Вы, как режиссёр, Вы не планируете снять фильм вот о событиях…

 

С.М. --  Вообще, такой разговор есть, идёт. Лично я не планирую. Вот сказать честно – специально я еду на Донбасс там снимать кино, нет. Нет. Я еду по зову сердца,  просто быть рядом со своим народом. Но, если будут вот  идеи,  темы, а они уже витают в воздухе, я знаю. Уже мне там пишут, обращаются: «А может быть, снимем? А может там …». Идеи там присылают свои. Я, конечно, буду в этом участвовать. Мне кажется,  это надо делать. И обязательно эти фильмы появятся. Вот увидите. Это будет уже историей Донбасса. Уже будет так. Но и с той стороны они что-то тоже наснимают всякое, типа: террористов гасили, бегали, радовались. Как они там хотели, за неделю тут навести свои порядки? Ну, и где эта неделя? Вот и всё.

Меня больше всего удивляли мамы. Они показывают: вот мамы стали, значит,  умнеть, протестовать. А меня это потрясло. Когда вышли мамы и сказали, там типа: «Дайте нашим детям танки, дайте им тяжёлое вооружение, дайте им снаряды, почему они без бронежилетов? Пусть они идут убивать!» Я когда на них смотрел… мне хотелось выйти и сказать: «Мамы Украины, вы сошли с ума! Вы сошли с ума. Вы должны выйти и сказать: «Перестаньте воевать. Уберите войска. Верните нам наших сыновей. И чтоб они не стреляли ни в кого». Президент Украины с гордостью говорит: «Мой сын артиллерист». А что такое: артиллерист? ОН где-то сидит вдалеке, заряжает и … плиии! А там гибнут дети… Бери тогда штык, приколи и иди в рукопашную тогда, «сынок»! Посмотри смерти в глаза. Увидь реальных людей, которых вот ты считаешь какими-то сепаратистами. А ты иди к ним, посмотри им в глаза, взгляни иди, поговори с ними. А снарядик-то выпустить можно, с самолётика ещё, -ба-бах! Победители хреновы, вы кто? … артиллеристы … Вместо того, чтобы … Нет, сейчас там есть и мамы другие. Да, … которые ложатся … - «Не пущу!» Есть такие. Безусловно. Но, вот есть и вот это. Откуда это сумасшествие, братцы мои? Ведь мы жили рядом, долго. И воспитывали детей. Попросите моих, моих детей, чтоб они попрыгали и сказали там: «киевляку - на гиляку»… Моя дочь на меня посмотрит и скажет: «Папа, ты что, с ума сошёл?». А они прыгают толпами… «москали»… Попросите моих детей взять автомат и пойти убивать, там … «бей хохлов!»  Мне мои знакомые, там 18-20-ти лет, скажут: «Сергей Анатольевич, у тебя с головой всё в порядке?» Поэтому я говорю: «Россия – великая страна. Великая.» Чтобы так тявкать на какой-то народ, там: «вы ватники» или ещё что-то. Нет, найдутся кто-то, кто будет кричать. Но вот … Но, в то же время, нельзя прощать. Нельзя всё это вот … пацифизм! А я говорю: «А что такое «пацифизм»? Вот что это такое -  «пацифизм»? Будут убивать детей, будут жечь твои… «враги сожгли родную хату». Да? Вот сейчас старика показали, у которого снесло стенку. Он сидит - ветеран войны, ему в Луганске некуда идти. Он вот так качается. Я всё смотрел, я пытался разглядеть. Мы же делали фильм «Освободители», такой российского канала, для одного из российских телеканалов, где снимали в Луганске, в Донецке стариков, Великую Отечественную Войну которые прошли. И я всё смотрел, может быть мои, может быть мои, наши, те, кто у нас снимался несколько лет назад. И это что? И это я после этого должен потом сказать детям, внукам этих стариков, которых убивают, детям, которые … я должен сказать мужикам: «Мы пацифисты. Не надо. Сидите и говорите: «Ай-яй-яй, нас бомбят, мы крепчаем» Да? Вы что, с ума сошли? С мечом пришедший - от меча и погибнет. Христос не был пацифистом. Если говорить о нашей вере православной, и вообще, христианской – Христос пацифистом не был. Что такое «пацифизм» - это трусость! Твою Родину бомбят, а ты сидишь в Майями? Гнида! «Я пацифист, я лучше в Майями поеду отдыхать». Задницу греть. Нее, давай, - взял автомат и иди Родину защищать. Или: чемодан, вокзал, Львов. Ну, а как иначе, ребята? Ну, как может быть? Ну как? Это же нормально. Это же двор. Даже пацаны, когда один двор приходит на другой,  бах! … Кому-то юшку … Что мы за двор не можем вступаться? Но это нормальный закон. Мужской закон. Но зато, тоже есть, как у Высоцкого в песне:

«Дрались мы, это к лучшему. Узнал, кто ядовит».  Так что, такие  дела. Есть такая профессия - Родину защищать. Надо снимать эти фильмы. И о войне на Донбассе тоже будут делаться фильмы. И о героях этой войны, обязательно. И будут свои святые, как у нас «Женя-пограничник». Понимаете? … Будут свои герои. Герои обязательно будут, и на тех будут ровняться. И позывные эти опубликуют потом. Понимаете. Такие дела.

 

Вопрос -- Ну и в завершение вот скажите, что Вы чувствуете? У Вас есть какое-то предвидение вот этих всех событий? Чем должно всё завершиться?

 

С.М. -- Будет победа и потом, после неё, будет мирная и красивая жизнь. Край потрясающий. Вот. Победить нас невозможно. Это всё сказки Псаки (Дженнифер Псаки - официальный представитель Госдепа США (ред). Пусть рассказывает... там… пусть она толкуют это другим людям, Вы понимаете …

Во-первых, будет победа и будет мирная жизнь, конечно же.  Иногда так хочется сорваться и крикнуть нашему уже Верховному Главнокомандующему: «Ну, уже доколе? Ну, уже давайте порядок наводить. Ну, уже хорош. Ну, сколько можно? Люди гибнут же. Хватит уже! Под бомбежкой дети».  И каждый день этим надо показывать по Первому, 1+1, УкрТВ...  Каждый день им надо показывать убитых под бомбёжками детей. Они думают, что они такие герои, они там бегают за какими-то террористами? Им каждый день нужно показывать погибших детей и стариков. Чтоб они быстро сообразили. А то они так, нехотя, во главе с Кучмой ездят на переговоры … «Ну, не знаю. Подумаем» … Что бы ещё отжать. Мир будет. Победа будет, потом мир, салют … и парад Победы. Вот так. Донецк!!!  По-другому не будет. Просто не будет. Просто не позволят. Люди не позволят. Это ещё не все взяли в руки оружие, поймите. Когда ещё несколько точек кипения пройдёт,  шахтёры, вообще, поднимутся, 100%. Я не знаю, тогда вообще докуда они дойдут. Я даже не буду это предсказывать. Но дойдут. В Днепре будут мыть сапоги,  туда, подальше. «Не буди лихо, пока тихо». Потому, что … ну, не надо. Сейчас ребята защищают свою землю, детей и семьи свои. А потом они …, знаете как у нас… помните 41-й, да? А потом ушли дальше и пошло: Одер, Висла, и потом до Берлина. Потому что, ну, как оставлять.... Ну, когда уже вывезли туда. Ну, верните пленных, сколько можно уже парить мозги. Иначе за пленными сами придут. Придут и скажут: «Где пленные наши? Ну-ка, братьев наших отдайте. Пришли же и в Освенцим. Задача была же поставлена. Правильно? Сколько у нас на территории Польши, Германии было концлагерей? И Сталин поставил задачу: туда зайти и всех наших оттуда забрать. Это что такое? Ну, что? Здесь остановимся, а потом будем пленными меняться? Не будет этого. Они нас обманут. Зайдите и заберите всех наших оттуда. Потом отфильтруем, поймём, кто есть кто. Кстати говоря, разведчики все и воины, которые попадали в фильтрационные, наши уже, НКВДэшные, никто не обижался: «Да, конечно, конечно. Всё правильно. Надо,  меня проверят, меня допросят. Я посижу, я подожду. Когда все разберутся, кто есть кто: кто в спину стрелял, а кто реальный герой». Всё равно надо разбираться. Безусловно. Так что – вот так.

Я вам привёз ещё картину свою, один из своих любимых фильмов, где я снимался,  «Наркомовский обоз». Ну, подарок такой. И ребятам и Вам. Посмотрите. Тоже не случайно я взял эту картину. У меня много любимых картин. «Наркомовский обоз» , вот это вот: «наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами, фашизм не пройдёт». Вот так.

Это фашизм- то, что я вижу, слышу и … Никто меня не убедит, что это какая-то тут междоусобица кланов. Это фашизм конкретный. И сейчас война на передовой, именно так. Никто меня не убедит в другом, никакие певцы и певички, и всё остальное, и политики. Никто. Пусть едут сюда, смотрят вот на эти … А лучше всего, пусть идут на передовую, пусть им дадут броник, каски. Не хотят автомат в руки,  вилы пусть берут.

Да. Так, ещё раз повторюсь, как у Окуджавы: «…хоть умрёшь, как человек» в таком случае. Так что, держитесь, братья, мы с вами!

 

 

 

*  *  *

кадры из фильмов

vk 190

Odnoklassniki logo

 

posleslovie

 

 ban2 c 

 

bp bn

 

you tube